– Делать нечего, согласен – это единственный выход, – задумчиво, ответил Кротов.

Все загримировались, прицепили бороды. Надели старую неброскую одежду, поверх основной, получив её из рук трактирщика. Выехали в стареньком экипаже Агея. По Киевской улице не поехали, опасаясь большого количества полиции и публики на улице в связи с постановкой в театре, направились дворами к Кремлю, а затем по замыслу трактирщика, к улице Миллионной. Именно там проживали наиболее богатые граждане города. Вначале дороги не разговаривали, но отъехав от трактира, Кротов тронул возницу за плечо.

– Постой, давай ещё раз обсудим наши дела. Зачем нам на Миллионную, если что-то не так пойдёт, нам оттуда чухать не с руки, все улицы кодлой гуляющих будут заняты. Предлагаю поблизости дело провернуть, что, разве здесь поблизости нечего стырить? В этой округе не меньше богатых клиентов проживает, чем на Миллионной. Что скажешь, Агей? – спросил Кротов.

– Я тоже его поддерживаю, если ты нас решил проверить, какая разница, какой дом мы выберем. Поехали на Пятницкую или по округе вблизи Кремля. Там, при неудаче, можно будет уйти от преследования в любую слободу города, – поддержал Кротова сыщик.

– Коли так, то есть в ваших словах резон. Сами определяйте куда ехать и где делать дело будете, только смотрите, меня потом не обвиняйте в неудаче, – немного подумав сказал Агей.

– Едем на Пятницкую. Улица небольшая, но купеческих домов достаточно. Там магазинов и лавок много, гостиный двор иметься, всегда много праздно шатающейся публики и днем, и ночью. Ни у кого подозрения не возникнет и по экипажу, который будет стоять в ожидании. Есть у нас и на примете один богатый доходный дом, купца Золотарёва, почти в начале улицы. Там ещё ателье и галантерея на первом этаже располагаться. Вывеска имеется: «Галантерея В. М. Золотарёв», рядом парикмахерская. Так вот, на втором этаже квартиры сдаются богатым горожанам, три или четыре. Вот их то мы и пощиплем! – подвел итог разговора, сыщик.

– Откуда ты знаешь, кто там живёт? В Туле всего меньше недели и уже всё знаешь? Чем вскрывать будете? – подозрительно спросил трактирщик.

– Да уже неделю в Туле, зря хлеб не едим. Разговариваем с народом, сами присматриваемся. Не совсем глупые, соображаем немного. Познакомились с золотарём местным. Всем знамо, что он по профессии своей, всё про всех знает. Золотарь, со своей бочкой, пока отходы человеческого организма вывозит из сточных ям, всё видит и слышит. Кто где живет и что за «золото» каждый с утра на улицу выставляет. Кроме того он лучший друг дворников и кухарок и прочего подобного люда. Знать надо с кем дружить!

– Даже я таких друзей не имею. А что, они хорошо зарабатывают, целковый в день! Нищие и те может меньше, народ признаёт золотарей. Свой рубль имеют ежедневно, – усмехнулся Агей.

– Давай по делу, не будем зубоскалить. Не за столом со штофом сидим, на дело вышли. Если языком траву косить, то спина не устанет. Мой подельник имеет благодатного и Шлессарь он хороший, вмиг собачек уберёт.[37] Если ты нас решил проверить тогда не мешай. Экипаж поставь вон к тому дому и жди! – зло ответил Тулин, указывая место расположения экипажа.

После чего он и Егор Егорович, не обращая внимания на Агея, выскочили из коляски и направились к дому. Войдя в подъезд осмотрелись, отдышались и успокоились.

– Хорошо бы, если Брежнёвы дома были, можно было бы объясниться, а если их нет? Тогда придётся по вещам рыться и временно что-то экспроприировать. Нам надо же доказать трактирщику, что мы его «поля ягоды».

С этими словами спутники поднялись к квартире графа Бобринского-Брежнёва, Евграф позвонил в колокольчик. Однако никто не ответил. Он позвонил ещё раз ответом был приглушенный дверью, лай собаки.

– Чёрт, совсем забыл про собаку! Сам же ей и подарил, эту заводную собачку, в прошлом году. Но, делать нечего, видимо их дома нет, возможно в театре, Ольга Владимировна и Пётр театралы. Конечно, не пропустят новые гастроли чужой труппы в Туле. Открывай быстрей, пока соседи не всполошились, – приказал сыщик, Кротову.

Тот быстро достал инструмент, покопавшись немного в замке открыл первую дверь, а за ней и вторую. Если бы Егор Егорович не служил в полиции, он бы был очень востребован в воровской жизни. Евграф давно уже получал у него уроки этого мастерства, когда имелось свободное время. Историю происхождения своих навыков, Егор Егорович рассказывать наотрез отказывался, как в прочем и имя учителя, который этому его обучил. В сыскной части мало кто знал о таком таланте Кротова. Квартирные и домовые воры, это особая категория, пользовавшаяся отдельными привилегиями и уважением в воровском мире императорской России. К ним относились Громилы, которые посредством порчи замков и различных против воровских приспособлений проникали в жилища мещан и других категорий жителей государства. Тихушники, которые использовали отмычки и без повреждения замков входили в дома и квартиры. Громилы в свою очередь делились на Шниферов – проникающих через стены, потолки и полы. Кабурщиков – путем подкопов различных вариантов. Скокарей – устраняющих препятствия к чужой собственности с налёта, без подготовки и инструмента. Стекольщиков – вскрывающих окна липкой тряпкой. Тихушники тоже имели свои разделения. К ним относились Форточники – слово говорило само за себя. Циперы – похитители верхней одежды из гардеробов парадных комнат. Но самыми уважаемыми были специалисты по более тяжёлым охранным устройствам – сейфам. Марвихеры – международные воры и Кассисты – специалисты по сейфам и кассам. В переводе на криминальный язык Кротов был отличный Тихушник. Войдя в квартиру под лай собаки, они застыли как вкопанные. В дверях одной из комнат стояла графиня Бобринская-Брежнёва, в одной руке она держала револьвер, направленный в сторону непрошенных гостей, а в другой керосиновую лампу. Воцарилось молчанье, только Сиба-Кен[38] отважно и со свирепым лаем бросалась на незваных посетителей, стараясь ухватить за ногу то одного, то второго. Оба почувствовал себя неуютно, особенно Кротов, который пытаясь отбиться от злобного существа, попытался пнуть её ногой. Однако только ещё больше разозлил её. В Японии их раньше применяли для охоты на медведей, так как страх, у этих маленьких рыжих друзей человека, отсутствовал от природы.

– Успокойся, Кики, разве ты не видишь, что это Евграф Михайлович, наш старый друг. Он приехал из Владимира, специально для того, чтобы обокрасть меня, Петра и тебя! Не будем мешать ему! – с этими словами Ольга Владимировна, взяв собаку на руки, развернулась и прошла к себе в комнату с явно оскорблённым видом, и громко лающей собакой на руках.

Войдя в комнату, закрыла дверь на ключ. Воцарилась тишина. Видимо, внешний вид Тулина, несмотря на грим и бороду не ввёл её в заблуждение. Она его узнала. Тулин и Кротов переглянулись. На лице у обоих отразился стыд и растерянность. Наконец-то сыщик опомнился от минутной потери самообладания, подошёл к двери и постучал.

– Прошу прощенья, Ольга Владимировна, вы неправильно нас поняли. Мы вскрыли замки квартиры, но мы не имеем целью ограбление вашей квартиры. Совсем нет. Я предлагаю обсудить недоразумение! – громко сказал он, понимая, что говорит полную глупость.

Ключ повернулся, дверь резко открылась. Евграф еле успел отскочить, рискуя получить синяк под глаз.

– Тогда что это? Как вы поясните себе вашу наглость и бестактность по отношению ко мне и Петру. Вы вломились в квартиру как последний вор и взломщик. Или теперь, это ваша профессия. Зачем это письмо, в котором вы сообщаете о вынужденном и временном отъезде во Владимирскую губернию, по делам службы. Вы наглец, Евграф, несмотря на то что дворянин. А я доверяла вам и ждала вашего приезда и что, вот вы появились грязный и с желанием обворовать нас. Вы меня поразили, – громко и обвинительно, высказалась графиня.

– Сейчас всё объясню! Прошу меня выслушать и понять! – с этими словами сыщик кратко рассказал Ольге все недавние события и цель нахождения в квартире.

Объяснение шло достаточно долго. Наконец-то вновь воцарилось молчанье, прерываемое «кряхтеньем» стула, на котором сидел Кротов, наблюдая всю эту сцену